Реформирование современной системы здравоохранения фактически началось в конце 80-х годов, когда появились первые публикации, посвященные механизмам «остаточного» финансирования медицины и стали разрабатываться первые концепции. Переход к социальному страхованию и отказ от традиционной бюджетной модели должен был привлечь к финансированию дополнительные источники и способствовать развитию медицины в целом. С тех пор прошло почти тридцать лет, однако результаты проведенной реформы до сих пор считаются спорными. В 1990 году, в разгар перестройки, СССР расходовал на систему здравоохранения 4,4 % ВВП. В современной России (по данным ВОЗ на 2015 год) расходы на медицину составляют 3,4 % ВВП. В развитых западных странах на систему здравоохранения тратится почти в 2 раза больше — 6–9 % ВВП.
Таким образом, если ориентироваться на опыт развитых стран, то в России на медицину тратится как минимум в 2 раза меньше, чем необходимо для обеспечения ее доступности и высокого качества. Российские власти тратят на здравоохранение меньше, чем выделялось в СССР накануне распада государства. Результатом такой политики стал дефицит Программы государственных гарантий, который компенсируется за счет сокращения доступности медицинской помощи в рамках оптимизации системы здравоохранения и сокращения доходов медицинских работников.
Система обязательного медицинского страхования в России была создана в качестве «промежуточного» института, изначально она не имела ничего общего с социальным страхованием, основанным на принципах социальной солидарности. В России под этим принципом понимают следующее: здоровые платят за больных, богатые — за бедных, государство за тех, кто не имеет работы. Такое мнение в корне неверно.
В развитых странах, использующих систему социального страхования, выплаты производят все работники. Взносы осуществляются солидарно, то есть в равных долях с работодателями, дополнительное страховое покрытие покупается при оформлении ОМС у страхового агента. Взносы формируются по разным критериям: отчисления работодателей зависят от условий труда, взносы работников — от их образа жизни и приверженности назначенному лечению. Именно в этом заключается отличие управления рисками в социальном страховании от ДМС, где размер взноса характеризуется гендерной принадлежностью, возрастом и состоянием здоровья — факторами, которые, по большому счету, от сотрудника не зависят. Неработающие и самозанятые выплачивают процент от пособий, пенсий и своих заработков солидарно с государством, которое выступает в качестве страхового агента.