Дата поступления рукописи в редакцию: 05.03.2025
Дата принятия рукописи в печать: 18.05.2025
Дискуссии последних лет о закате экономической глобализации акцентируются на том, что после кризиса 2008–2009 гг. международная торговля росла медленнее мирового валового внутреннего продукта (ВВП), развернув тенденцию, характерную для 20 лет, предшествующих кризису (так называемая эпоха гиперглобализации). На сегодня почти нет строгих доказательств вступления мировой экономики в период деглобализации, однако дискуссии разгораются с новой силой, поскольку после пандемии наблюдались значительные изменения в геополитической среде и торговой политике. Вместе с тем имеется бесспорный обширный консенсус о существенном влиянии глобализации на глобальный экономический рост (для оценки изменения представлений о взаимосвязях между ростом и торговлей см., например, [1, 13, 27]), а также на сокращение глобального неравенства и бедности [4]. Поэтому не удивительно, что в общественном дискурсе стал чрезвычайно актуальным вопрос о векторе глобализации, традиционные показатели измерения которой (международная торговля, трансграничные потоки капитала) до сих пор не демонстрируют признаков наступления деглобализации.
Однако фундаментально меняется само отношение к глобализации, и причины настроений по поводу деглобализации известные исследователи П. Голдберг и Рид Т. усматривают в трех ее основных этапах [21, c. 2, 3]: 1) 2015–2019 гг. — начало опасений по поводу воздействия импортной конкуренции со стороны стран с низкой оплатой труда, преимущественно Китая, что усилило восприимчивость к политике протекционизма; 2) 2020–2021 гг. — актуализация новых протекционистских настроений в торговле в период пандемии, связанных с хрупкостью глобальных цепочек поставок, устойчивость которых стала рассматриваться на основе повышения зависимости от внутреннего производства и решоринга (общество стало больше настраиваться на негативное воздействие глобализации на развитие национальных экономик); 3) 2022 г. — настоящее время, когда начало СВО стало сильнейшим аргументом для переосмысления глобализации, поскольку резко возросло значение соображений национальной безопасности (энергетическая зависимость Европы от России показала хрупкость сложившихся глобальных цепочек поставок на основе гиперспециализации; наблюдался переход к концепции «френдшоринга»; ключевые страны стали все чаще вводить меры экспортного контроля). В данной связи можно сформулировать несколько триггеров, которые потенциально способны ускорять деглобализацию (см. таблицу).