Театр — развлечение, говорит Станиславский [41, C. 446]. Но театр — «обоюдоострый меч: одной стороной он борется во имя света, другой — во имя тьмы» [41, C. 472]. Подавляющее большинство театров своего времени Станиславский относит к области зла и причисляет к «развращающим и просто развлекающим зрелищам» [41, C. 649]. Нынешняя сцена и общество в целом претерпевают испытание соблазном развлечения, за которым скрывается тайна, не подлежащая разглашению.
Словарь Ожегова даёт наиболее распространённую формулировку понятия «развлечение»: «Занятие, времяпрепровождение, доставляющее удовольствие» [29]. Однако имеются несколько исторически сформировавшихся подходов к пониманию истоков развлечений.
Аристотель связывает развлечение с удовольствием и отдыхом, что должно совмещаться с полезным, а не служить только забаве [3, C. 635]. Эта традиция была поддержана уже в Новое время Г. Спенсером [38]. Исторически созревает и понимание вредоносности развлечений, которые могут выполнять по отношению к индивиду и обществу «не только конструктивную, но и деструктивную роль» [15, C. 107].
А. Захаров подчёркивает «медиативную» функцию развлечения, как «опосредующего звена между сакральным и профанным «мирами» [15, C. 108]. Традиция установления такого посредничества идет из античности. Платон (в переводе и изложении А. Лосева) говорит о природе связи поэта, рапсода и зрителя как о «наитии божественной силы», уподобляя её магниту: «Божество… влечет душу людей, куда хочет, прицепляя силу от одного к другому» [24, C. 318–319]. Блаженный Августин (IV–V в. н. э.) полагал, что «сценические игры, непотребные зрелища и суетные разгулы учреждены в Риме… по велению богов» [5].
На скрытую сегодня от глаз религиозно-обрядовую сторону театрализованных развлечений указывает А. Некрылова: как в медвежьей комедии, которая уходила корнями в культ медведя, так и в представлениях ряженых [28, C. 68]. Обрядовые корни такого традиционного детского развлечения, как игра в куклы, раскрывает В. Пропп [33, C. 170].