Дата поступления рукописи в редакцию: 10.09.2023.
Дата принятия рукописи в печать: 12.10.2023.
В последние годы все более актуальным направлением зеленой повестки становится вопрос о необходимости сохранения биоразнообразия и экосистем. Он активно обсуждается в рамках международных организаций и бизнес-форумов, в среде ученых, в СМИ и внутри гражданского общества. Проблема, однако, возникла не сегодня. Конвенция ООН по биоразнообразию (КБР) была принята в 1992г. во время Саммита Земли в Рио-де-Жанейро (Бразилия) одновременно с Конвенцией об изменении климата (РКИК). Ее подписали 192 страны, в том числе Россия, плюс ЕС. Конвенция предусматривает достижение трех основных целей: сохранение биоразнообразия, использование биоразнообразия без его разрушения, получение выгод от использования генетических ресурсов на справедливой и равноправной основе1. Специальная статья (ст. 20) КБР предусматривает обеспечение поддержки финансовыми ресурсами заявленных целей сторонами-участницами в меру своих возможностей [1]. В дальнейшем в развитие КБР был принят ряд протоколов, в частности Картахенский протокол по биобезопасности, включая биотехнологии. КБР охватывает самый широкий круг вопросов, относящихся к биоразнообразию и его роли в мировом развитии: от науки, политики, образования до таких отраслей, как сельское и лесное хозяйство, бизнес, культура и мн. др. Органом управления КБР является конференция сторон, проводимая один раз в два года (Conference of Parties, COP).
В 2010 г. на СОР-10, которая проходила в г. Нагойя (Япония) была принята обновленная стратегия в области сохранения биоразнообразия, включая так называемые Айчи Цели на 2011–2020 гг. «для достижения гармонии с природой к 2050 г.» [2]. Однако к концу заявленного срока (2020 г.) в докладе КБР, опубликованном в The Global Biodiversity Outlook 5 (GBO-5)2, было заявлено, что, несмотря на прогресс в некоторых областях, Айчи Цели выполнены не были, что угрожает срыву достижения Целей устойчивого развития (ЦУР) и усилий в рамках климатической политики [3]. В результате стала очевидной необходимость подготовки нового соглашения, которое могло бы поставить задачи с учетом возросших рисков.