Сегодня коммуникации происходят в режиме 24/7. PR-специалисту постоянно нужно проявлять высокий уровень эмпатии, помнить о дедлайнах и придумать инфоповод. Все это не может не сказаться на здоровье пиарщика. К нам часто обращаются PR-специалисты с симптомами профессионального выгорания: испытывают дискомфорт, страдают от постоянного стресса, при этом не осознают, что это и есть характерные симптомы.
Собственно, стресс — неспецифический ответ организма на любое воздействие. Переживать стресс — один из важных и полезных процессов.
К каким последствиям может привести профессиональное выгорание, рассмотрим на истории Инны (*комментарий клиента публикуется с его согласия, имя изменено), специалиста с многолетним опытом работы на фрилансе, в найме и руководителем. «У пиарщиков любимая тема для обсуждения — как справляться со стрессом, — рассказывает Инна. — При этом каждый решает эту проблему по-своему: кто-то снимает стресс алкоголем или таблетками, а кто-то сном и отдыхом. К понятиям «стресс», «профессиональное выгорание» я относилась несерьезно до того момента, пока меня не пригласили возглавить PR-службу одной компании. Причем меня позвали выстраивать PR-отдел для одного направления, но вскоре владелец решил закрыть бизнес и предложил заняться совершенно незнакомым мне направлением. При этом от пиарщиков требовали по мановению волшебной палочки решить все проблемы: наладить отношения со всеми подрядчиками (а у компании перед ними были большие долги), создать положительный имидж компании и т. д.
Я и не заметила, как получилось так, что работаю без выходных, плохо сплю, постепенно принимаю все больше успокоительных и периодически рыдаю на офисном балконе. Спустя полгода поняла: больше так не могу. Уволилась, уехала в отпуск к морю и надеялась быстро восстановиться. Но не тут-то было, по инерции я съездила отдохнуть, немного поучилась, а в один прекрасный день обнаружила себя лежащую на диване без желания даже выйти на улицу. Тяжело было физически и морально. Ничего не хотелось, ничего не интересовало, ни на что не было сил. На восстановление моего здоровья ушел год. Через полгода я начала работать удаленно. Лишь через год смогла вернуться к полноценной работе».