Антонина Алексеевна, расскажите, пожалуйста, как вы стали работать секретарем.
Вы не представляете даже, как давно это было — в самом начале прошлого века. Многие из читателей вашего журнала не то что не помнят этого времени — они о нем мало что знают. Это были сложные времена, тяжелые. Я была совсем молодой девушкой, заканчивала театральное училище — хотела стать актрисой. Вот сейчас молодые жалуются, что им тяжело живется, но тяжелая жизнь тогда и тяжелая сейчас — это разные вещи. В начале прошлого столетия студенты действительно ходили голодными — падали в голодные обмороки. Ели котлеты из капусты, пили чай из трав — и все равно отдавались учебе полностью. Когда я заканчивала последний курс, началась война…
Вы помните, как это было?
Это были сложные времена, тяжелые. Я была совсем молодой девушкой, заканчивала театральное училище — хотела стать актрисой.
Такие моменты врезаются в память навсегда. Я бежала с подружкой на занятия — в белом платье, с улыбкой на лице, про себя повторяла отрывок, который учила всю ночь. В сумочке у меня лежал пирожок — особое счастье. И тут из репродукторов: «Сегодня, 22 июня, в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбардировке города…» Мы даже сразу не поняли, о чем речь, — переглянулись с подружкой и побежали дальше. В театральном же учились — и смерть, и войну, и страдания играли на сцене неоднократно. Как-то несерьезно все восприняли…
А когда поняли, что все серьезно?
Когда наш театр эвакуировали. Мы с девчонками хотели записаться на фронт. Но я понимала, что моя мама с пятью малышами просто не справится одна. И приняла решение быть полезной в тылу. Я устроилась секретарем на крупный железнодорожный узел — получала зарплату и паек. Кто-то может сказать, мол, струсила, не пошла на фронт. А я понимала, что в тылу принесу больше пользы — я была изнеженная, творческая девушка, вряд ли смогла бы воевать наравне с бойкими девчонками. Зато своей работой помогла выжить всей нашей большой семье. И папа на войне был за нас спокоен. Он воевал за нас двоих, был убит в самом конце войны, в 1944 году…