Это были сложные времена, тяжелые. Я была совсем молодой девушкой, заканчивала театральное училищеb— хотела стать актрисой.
Антонина Алексеевна, расскажите, пожалуйста, как вы стали работать секретарем.
Вы не представляете даже, как давно это было — в самом начале прошлого века. Многие из читателей вашего журнала не то что не помнят этого времени — они о нем мало что знают. Это были сложные времена, тяжелые. Я была совсем молодой девушкой, заканчивала театральное училище — хотела стать актрисой. Вот сейчас молодые жалуются, что им тяжело живется, но тяжелая жизнь тогда и тяжелая сейчас — это разные вещи. В начале прошлого столетия студенты действительно ходили голодными — падали в голодные обмороки. Ели котлеты из капусты, пили чай из трав — и все равно отдавались учебе полностью. Когда я заканчивала последний курс, началась война…
Вы помните, как это было?
Такие моменты врезаются в память навсегда. Я бежала с подружкой на занятия — в белом платье, с улыбкой на лице, про себя повторяла отрывок, который учила всю ночь. В сумочке у меня лежал пирожок — особое счастье. И тут из репродукторов: «Сегодня, 22 июня, в 4 часа утра без объявления войны германские войска напали на нашу страну, атаковали наши границы во многих местах и подвергли бомбардировке города…» Мы даже сразу не поняли, о чем речь, — переглянулись с подружкой и побежали дальше. В театральном же учились — и смерть, и войну, и страдания играли на сцене неоднократно. Как-то несерьезно все восприняли…
Это сейчас модно раскладывать дела поbполочкам, поbважности, поbсрочности. Тогда все было важным иbсрочным. Мы неbдумалиb— мы делали. Как можно думать, если каждое твое задание, каждое дело, каждый шагb— это помощь нашим наbфронте!
А когда поняли, что все серьезно?
Когда наш театр эвакуировали. Мы с девчонками хотели записаться на фронт. Но я понимала, что моя мама с пятью малышами просто не справится одна. И приняла решение быть полезной в тылу. Я устроилась секретарем на крупный железнодорожный узел — получала зарплату и паек. Кто-то может сказать, мол, струсила, не пошла на фронт. А я понимала, что в тылу принесу больше пользы — я была изнеженная, творческая девушка, вряд ли смогла бы воевать наравне с бойкими девчонками. Зато своей работой помогла выжить всей нашей большой семье. И папа на войне был за нас спокоен. Он воевал за нас двоих, был убит в самом конце войны, в 1944 году…