Алексей Алексеевич оставил после себя неоценимое наследство в форме организационных указаний для заграничной работы военных аппаратов. Его практические рекомендации по линии военно-представительской работы не утратили актуальность и в нынешнее время. Это своего рода профессиональное завещание Алексея Игнатьева как военного агента (военного атташе) и патриота, вынесенное им через собственный опыт работы в Маньчжурии, Скандинавии и Франции и изложенное в его мемуарах «Пятьдесят лет в строю».
В них он подчеркивает, что успех работы военного агента в значительной степени зависит от оперативной обстановки в стране предназначения. «Военно-дипломатическая обстановка для военного агента, — пишет он, — все равно, что вода для рыбы, и плох тот военный агент, который станет предпринимать те или другие шаги, не считаясь с окружающей его обстановкой и с малейшими в ней изменениями. Провал такого заграничного деятеля неизбежен».
Вот почему, оглядываясь на итоги собственной службы, отмечал Игнатьев, не нужно жалеть о времени, затраченном на предварительное изучение обстановки в стране аккредитации и ее положение в регионе. Ни сама страна пребывания, ни ее армия, независимо от того, дружественны они, враждебны или нейтральны, не могут быть безразличны для военного агента. Он должен учитывать все изменения в общей военно-дипломатической обстановке и тщательно продумывать вытекающие из них последствия. Военный агент должен знать, какое влияние это может иметь на внутреннюю политику страны пребывания, на состояние ее вооруженных сил.
Преимущество всякого дипломата заключается в том, указывал Игнатьев, что он имеет возможность оценивать происходящие за рубежом события не только по печатному слову или радиопередачам, но и по личным, служебным и частным встречам с политическими деятелями.
Интересна схема деятельности военного агента, которую предлагает опытный военный дипломат А. А. Игнатьев:
1. Приехав в страну аккредитации, не только приспосабливаться, но и полностью войти в распорядок ее жизни. В этом отношении, например, самыми беспомощными оказывались всегда французы, не желавшие изменять даже времени, отводимого во Франции для принятия пищи. Поэтому за границей они сидели в ресторанах в полном одиночестве, а на балах не дожидались того часа, когда языки у приглашенных развязываются.