Проблемы регулирования репродуктивного здоровья, реализации репродуктивных прав человека, применения вспомогательных репродуктивных технологий вызвали широкий резонанс в обществе и науке не только в связи с демографическим кризисом, ухудшением здоровья населения, но и с наличием несоответствия российского законодательства нормам современного международного права в данной области.
Полвека назад вопрос о необходимости правового регулирования реализации репродуктивных прав человека и применения вспомогательных репродуктивных технологий, в том числе суррогатного материнства, практически не обсуждался. Однако изучение часто возникающих в последнее время юридических коллизий в сфере использования репродуктивных технологий позволило выявить отсутствие адекватных правовых норм, которые должны регламентировать права и обязанности участников гражданско-правовых отношений в подобных ситуациях. Проблемы правомерности реализации вспомогательных репродуктивных технологий находятся в центре внимания не только врачей и юристов, но и политических, государственных и общественных деятелей. При этом профессиональная или социальная принадлежность авторов мнений не определяет однозначность ответа на вопрос «за» или «против».
Противоречивость подходов к решению проблем особенно ярко отражается в отношении к суррогатному материнству. Как результат появления на свет первого «ребенка из пробирки» [1] суррогатное материнство интересно широкой общественности тем, что, являясь медицинским решением проблемы бесплодия, одновременно проявляет себя как социальная проблема, которая затрагивает семейные вопросы о границах естественного в человеческой репродукции [2], о выборе между правом родителей самостоятельно принимать решения о способе зачатия, вынашивания и рождения ребенка и регулированием этих процессов обществом и его законами [4].
Институт суррогатного материнства, имеющий свою историю, всегда был областью столкновений научных подходов его противников и защитников. Медицинские, экономические, правовые, нравственные и психологические проблемы субъектной триады «суррогатная мать — ребенок — заказчики (генетические родители)» до сих пор находятся в зоне конфликта разноплановых позиций. Многие исследователи, обсуждающие тему целесообразности использования суррогатного материнства, указывают, что унифицированного алгоритма принятия решения по вопросу применения или неприменения института суррогатного материнства ни за рубежом, ни в России нет [7].