— Сергей Дмитриевич, расскажите, пожалуйста, о своем музее-заповеднике. Можете ли Вы охарактеризовать правовое поле, в котором живете сегодня?
— Рыбинский музей-заповедник — один из крупнейших в районе Верхневолжья. Он занимает три здания в центре города и одно — в Зачерёмушном районе. Правовое положение музея остается достаточно сложным. Не проходит и месяца, чтобы мне не приходилось бывать в суде по тому или иному поводу.
— А в чем ваши главные проблемы?
— Все законы принимаются вроде бы с благими целями, и если есть соответствующие им предписания, то их нужно исполнять. Но средств на это государство нам выделяет значительно меньше, чем требуется. Создается впечатление, что только директора музеев должны нести ответственность за исполнение законов. Финансисты занимают весьма интересную позицию: все, что положено музею по бюджету, мы перечислили, а если не хватает, значит, вы их неправильно распределяете.
Другая проблема состоит в том, что проверяющие нас органы несколько расширительно толкуют позиции законодательства и совершенно не берут в расчет особенности бюджетного планирования. Например, недавно нас проверял Ространснадзор. В музее есть всего один автомобиль и тот легковой. Он используется главным образом для эпизодической перевозки экспонатов или служебных поездок сотрудников. Но при этом проверяющие предъявляют к нам требования как к большому транспортному предприятию, занимающемуся пассажиро- и грузоперевозками. С их точки зрения, каждый человек, кроме водителя, в машине — пассажир, и каждый предмет в ней — груз. Пришлось отстаивать свою позицию в суде.
Есть проблема неоднозначности формулировок и в отдельных нормативных актах. Возьмем для примера вопросы противопожарной безопасности. В законе сказано, что установка оборудования для автоматического пожаротушения — обязательное требование при возведении новых зданий, в которых предполагается массовое скопление людей, либо при реконструкции старых зданий. Но чуть ниже в том же документе есть тезис о том, что если требование диктуются возможностью причинения людям смертельного вреда, то требование должно быть выполнено независимо от реконструкции. В условиях работающего музея, находящегося к тому же в здании-памятнике, обеспечить его весьма сложно. Но это никого не касается, и уже 5-6 лет мы пытаемся выполнить это предписание, хотя на каждый шаг требуется историко-культурная экспертиза, множество согласований, большие трудо- и финансовые вложения. Особенно, если речь идет о фондовых помещениях. Ведь сначала нужно вынести из них музейные коллекции, а свободных пространств для их перемещения, соответствующих требованиям организации хранения, в музее, конечно же, нет. Кажется, что здравый смысл на нашей стороне, но противостоять требованиям закона невозможно.