Прошло более года как опубликован проект «Стратегии развития природоподобных (конвергентных) технологий на период до 2030 года» (далее — проект Стратегии) вместе с проектом Указа Президента РФ об ее утверждении [1]. Проект до сих пор не принят, а его содержание вызвало и продолжает вызывать яростные споры вплоть до полного его отторжения из-за найденных противоречий с некоторыми статьями Конституции РФ и в целом в связи с тем, что он «представляет страшную угрозу природе и народам Российской Федерации» [2, 3].
Поскольку результаты реализации проекта Стратегии нацелены на достижение национальной безопасности Российской Федерации, специалисты в области безопасности, в том числе на железнодорожном транспорте, не должны оставаться в стороне от обсуждения его положений. Особенно тех положений, которые, с одной стороны, связаны с возможностями природоподобных технологий противостоять угрозам нарушений различных видов безопасности, с другой — не дают самим этим технологиям становиться источниками новых угроз. Но сначала необходимо разобраться, что представляет собой само понятие «природоподобные технологии».
До публикации проекта Стратегии [1] официальных определений этому термину не было, хотя он употреблялся в ряде весьма значимых стратегических нормативных документов, которые продолжают действовать. Так, в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации (2016 г.) [4] установлено, что на втором этапе ее реализации (2020–2025 годы) и в дальнейшей перспективе «формируются принципиально новые научно-технологические решения в интересах национальной экономики, основанные в том числе на природоподобных технологиях». В Стратегии национальной безопасности Российской Федерации (2021 г.) [5] также отмечается, что одним из путей достижения цели научно-технологического развития Российской Федерации является развитие перспективных высоких технологий, в том числе — природоподобных. В этом же смысле данный термин употреблялся в упраздненной редакции Стратегии национальной безопасности версии 2015 г.