— Сергей Борисович, в СССР существовала авторитетная, уважаемая всеми реставрационная отрасль, с огромным научным потенциалом, практическим опытом. Сегодня, по свидетельству многих, от былой славы мало что осталось. Что же случилось? Что стало спусковым крючком глубокого кризиса, который мы сейчас наблюдаем?
— Тут две вещи. Первая – это утрата системы и структур, определявших эту отрасль. В советские годы союзное Министерство культуры имело объединение «Союзреставрация», которое работало на базовых, директивных объектах, таких как Кремль, крупные усадебные комплексы, монастырские ансамбли. Существовала еще и «Росреставрация» при Министерстве культуры Российской Федерации, которая имела великолепные региональные базы — с профессиональными кадрами, технологиями, серьезным техническим оснащением. Достаточно вспомнить, например Ярославскую, Вологодскую, Костромскую реставрационные мастерские.
Случилось так, что в 90-е годы все это «богатство» было приватизировано: как по инициативе самих работников, так и по инициативе чиновников — тогда модно было избавляться от госсобственности во всем. Шла бездумная, тотальная приватизация.
Еще одним негативом стало катастрофическое недофинансирование отрасли, а скорее его отсутствие, которое привело к вымыванию из нее людей, профессионалов. Они уходили куда угодно: подрабатывать на стройке, сумки таскать на какой-нибудь рынок.
При этом в отрасль не шли молодые ребята. И вот этот поколенческий разрыв, почти десятилетний, сказался и сказывается сейчас. В строю сейчас катастрофически мало тех, кто обладает необходимой квалификацией, у кого есть опыт, 15–20-летний стаж — и у кого в запасе еще много здоровья и сил для того, чтобы следовать выбранным путем.
Сейчас работает или мое поколение, то есть те, кому за 60, или совсем молодые, которым можно позавидовать: сколько всего они уже видели, и как они образованы — но им по 30, и нужно еще ждать, когда придет опыт, и они станут настоящими профессионалами.