Обращаясь к анализу судебной практики по делам, связанным с привлечением к субсидиарной ответственности контролирующих должника лиц (далее — КДЛ) ликвидированного общества с ограниченной ответственностью, можно заметить, что они показывают растущую динамику.
Правовая доктрина и судебная практика относят этот вид ответственности к одной из разновидностей корпоративной ответственности, и основанием для привлечения является нарушение управленческих обязанностей со стороны КДЛ [1, c. 48].
Недобросовестное и неразумное поведение КДЛ влечет за собой ответственность перед корпорацией и кредиторами юридического лица. Законодатель определяет ответственность КДЛ перед кредиторами исключенного из государственного реестра лица в качестве субсидиарной (дополнительной) ответственности [2, c. 259].
На практике существует проблема предоставления доказательств, подтверждающих неразумность и недобросовестность действий (бездействия) КДЛ, которые привели к невозможности погашения требований кредиторов. Особенно остро трудности в доказывании проявляются при наличии в деле внешних кредиторов.
В этой связи возникает интересный вопрос о бремени доказывания в подобных спорах. Конституционный Суд Российской Федерации (далее — КС РФ ) за последние годы выпустил два постановления, которые говорят о бремени доказывания и применении опровержимых презумпций в отношении КДЛ.
Сначала рассмотрим постановление КС РФ от 21.05.2021 г. № 20-П «По делу о проверке конституционности п. 3.1 ст. 3 Федерального закона «Об обществах с ограниченной ответственностью» в связи с жалобой гражданки Карпук Г.В.» (далее — постановление КС РФ от 21.05.2021 г.).
Причиной подачи жалобы послужило судебное решение в отношении ООО «Установка+». Привести к исполнению судебный акт не удалось, поскольку ООО уже исключили из единого государственного реестра юридических лиц (далее — ЕГРЮЛ) как недействующее юридическое лицо. Карпук Г.В. предприняла попытку привлечь к субсидиарной ответственности руководителей должника и других его участников, но суды отказали из-за недоказанности недобросовестности действий ответчиков.