Пройдя с 1960-х гг. путь от первых прототипов до вездесущего присутствия, персональный компьютер и Интернет серьезно повлияли на сегодняшнюю картину мира, включая большинство общепризнанных параметров качества жизни: уровень благосостояния и занятость, образование, количество свободного времени и способы его препровождения, социальные связи и многое другое. Рассмотрим эти положения подробнее.
Цифровизация создала новые рабочие места и возможности трудоустройства, открыла доступ к удаленной работе, которая еще в 1990-е для большинства людей казалась фантастикой, и, таким образом, к новым рынкам труда. В ситуации самоизоляции оказалось, что работа в удаленном доступе обладает не только недостатками. Но целым рядом преимуществ, прежде всего, экономией времени. Данное условие изменило само понятие рабочего места: теперь оно перестало быть привязанным к конкретной локации. Для возрастающего числа профессий все необходимые инструменты находятся «в облаке» и доступны отовсюду, где есть доступ в Интернет: ярким примером может служить тот факт, что по оценке экспертов не только медицинские консультации, но и операции вскоре будут осуществляться удаленно при использовании роботизированной техники. Это в свою очередь породило на рубеже ХХ и XXI вв. феномен «цифровых кочевников» (digital nomads): это специалисты в различных областях, работающие дистанционно через Интернет, следовательно, не привязанные к конкретному месту жительства.
В результате для «цифровых кочевников» естественным становится космополитический взгляд на мир: у них стираются границы культурной и национальной идентичности, исчезает чувство привязанности к народным ценностям, праздникам и ритуалам. Несмотря на то что в современном мире подобный образ жизни все еще считается маргинальным, очевидный рост количества «цифровых кочевников» заставляет говорить о серьезной перестройке социокультурных ценностей в целом и в частности отношения к понятию «государство». Так, французские философы Жиль Делез и Феликс Гваттари в своей книге «Капитализм и шизофрения» противопоставляли образы кочевника и Государства (как аппарата, стремящегося к стабильности и, соответственно, к закреплению мира на оседлом образе жизни) [1, c. 617].