Статья поступила 09.12.2016 г.
Вопрос о локальности культурных форм и черт перманентно является одним из наиболее обсуждаемых в науках о культуре. Как правило, эта тема рассматривается в ракурсе осмысления черт национального своеобразия той или иной локальной культуры. Это традиционная модель интерпретации культурной локальности является, конечно же, политической идеологемой или национальным мифом. В реальном своеобразии черт локальной культуры ее этническая специфика занимает ограниченное место. Обычно уникальность конкретно-исторической культуры определяется всем комплексом черт культурного своеобразия, включающих социальную, конфессиональную, политическую и этническую составляющие, что с большой долей условности может быть названо «национальным своеобразием». Этническая специфика культуры, безусловно, играет важную роль, но не стоит преувеличивать ее значимость в наблюдаемом комплексном своеобразии культурных форм и черт.
Чтобы не путаться, сразу договоримся о том, что культурная форма — это некий целостный объект культуры (произведение или продукт), а культурная черта — это одно из свойств культуры, выделяющееся своей значимостью или заметностью. Далее будут употребляться понятия и культурной формы, и культурной черты в обозначенных смыслах.
В науке тема необоснованной этнизации культурных феноменов стала предметом профессиональной дискуссии о том, можно ли отождествлять археологические культуры древности, которые изучаются по следам материальной жизнедеятельности населения, с какими-либо этническими культурами, известными по письменным источникам. Археологи относятся к этому отрицательно, считая такое отождествление гипотетическим и, за редкими исключениями, научно не доказанным (см. об этом, например: [1]). Это частный пример того, что к этнической атрибуции культуры следует подходить очень осторожно и не пытаться искать ее во всяком локальном своеобразии.
Этот сугубо теоретический вопрос становится практическим, когда начинает рассматриваться в рамках государственной программы использования культурного наследия в целях патриотического воспитания. В этом ракурсе интерпретация культурного своеобразия наследия в качестве национального или социального, конфессионального или политического приобретает уже конкретную идеологическую значимость.