Статья поступила 18.02.2025 г. Статья одобрена к публикации 03.03.2025 г.
Финансовый рынок Российской Федерации и международные финансовые системы характеризуются разнообразием сделок, включая договоры репо, деривативы, договоры займа ценных бумаг и соглашения о межбанковских депозитах, основная функция которых состоит в перераспределении капитала для минимизации рисков и получения спекулятивной прибыли.
Особое место среди деривативов занимает опцион, предоставляющий одной из сторон право, но не обязанность, совершить определенные действия в будущем за фиксированное вознаграждение (опционную премию). Закрепление опционного договора (ст. 429.3 ГК РФ) и опциона на договор (ст. 429.2 ГК РФ) представляет собой значительную новеллу гражданского законодательства, адаптирующую его к требованиям рынка деривативов. На практике эти механизмы применяются к сделкам с финансовыми активами, что требует их корректной квалификации как алеаторных договоров, чьи обязательства обусловлены наступлением случайных событий. Опционы активно используются на фондовых рынках и в корпоративных соглашениях, договорах купли-продажи акций и долей, а также в международной практике — в форме варрантов и носит название «опцион эмитента», опционных условий долговых ценных бумаг и опционных арбитражных оговорок, подчеркивающих их гибкость и значимость в трансграничных коммерческих отношениях (ст. 2 Федеральный закон № 39-ФЗ «О рынке ценных бумаг»).
До введения в ГК РФ легальной конструкции опциона вопрос о его правовой природе вызывал значительный научный интерес и стал предметом дискуссий в отечественной гражданско-правовой науке. Среди непоименованных договоров именно опцион породил множество теорий и подходов к его квалификации. В частности, исследователями предлагались следующие варианты правовой интерпретации опционных сделок:
— как договор sui generis [6, c. 67–72];
— как самостоятельный вид договора купли-продажи [8, c. 122];
— как сделка под потестативным условием;