— Александр Петрович, какой изначальный смысл закладывался в идею создания Сколковского института науки и технологий? Что в нем со дня основания должно было быть не так, как в «типичном университете», каким Сколтех точно не является?
— В первые годы становления института я, скорее, косвенно участвовал в его деятельности. Отцом-основателем Сколтеха я не был, хотя и наблюдал за его работой. Тем не менее я, конечно же, могу транслировать идею, которая была изначально заложена в его фундамент.
Одна из главных известных в стране проблем — это огромный разрыв между образованием и наукой, с одной стороны, и практикой, массовым производством — с другой. В последние годы этот разрыв оказался совершенно неприкрытым, и нужно было как-то его сокращать. Не просто восстанавливать связи, но делать это подобно лучшим экономикам мира.
С самого начала перед глазами создателей Сколтеха был пример MIT (Массачусетский технологический институт, чья совокупная доля выпускников, основателей компаний, была бы эквивалентна 10-й по величине экономике в мире, по данным IQ Consultancy — Прим. ред.). Основная идея была абсолютно назревшей — создать университет нового типа — такой, как Стэнфордский или Массачусетский. Сейчас для нас эти примеры — уже далекая история, но есть опыт Китая, где наука и технологии развиты на сегодняшний день не хуже, если не лучше, чем на Западе.
— В Сколтехе реализована схема разделенного управления. Какие барьеры снимает такая структура?
— Суть разделенной схемы управления состоит в том, что я как ректор не имею права и полномочий на изменение позиции профессоров института. Если к нам приходит новый человек, он сначала проходит профессорскую комиссию, а потом ученый совет, который утверждает его в должности. Я только подписываю документ на базе решения ученого совета.
Без согласия профессорского корпуса я ничего не могу сделать, его роль в институте определяющая, это главные люди в Сколтехе.