В реализации национальной внешней политики современных государств, в том числе широко используя дипломатические формы и средства, активное участие принимают различные ветви власти, особенно лидеры своих стран. Это особенно важно в условиях жесткого противостояния отдельных великих держав и конституционных полномочий президентов, например США и России. В этой связи сущность употребленного в названии статьи термина «неофициальная дипломатия» принципиально отличается от распространенного в научной литературе его толкования как дипломатии второго «эшелона» (направления) (Track two diplomacy), т. е. не основного, а вспомогательного по отношению к официальной (профессиональной) дипломатии. Но относить ко второму направлению дипломатическую деятельность первых лиц мировых (ядерных) держав, сочетающую различные формы, методы и средства института дипломатии (в том числе личные встречи. кратковременные контакты «на ногах», продолжительные переговоры без сопровождающих лиц, общения по телефону, обмен личными посланиями и др.) по крайней мере некорректно.
Среди исследователей и экспертов существуют различные подходы и к определению статуса «великая держава». Согласно одному из них, к великой державе относят государство, которое оказывает благодаря своему военно-политическому потенциалу определяющее влияние на систему международных отношений [1]. Другой подход связан с обоснованием фактов соответствия великой державы ряду важных критериев, в том числе наличию глобальных амбиций и интересов в различных регионах планеты, обладанию независимым доступом в космос, огромным ядерным потенциалом, хорошему оснащению и подготовленностью армии и флота и др. [2]. В настоящее время к великим державам чаще всего относят пять государств — постоянных членов Совета Безопасности ООН [2].
Возрастающая роль лидеров пяти великих держав особенно очевидна и актуальна в связи с тем, что формирующийся в последние несколько десятилетий мировой порядок характеризуется целым рядом настораживающих негативных факторов: открытым игнорированием отдельными великими державами, в первую очередь США и Великобритании, международного права; снижением эффективности ООН в решении острых международных проблем (последний яркий пример — вялая, невнятная реакция Генерального секретаря ООН на события в Венесуэле в январе 2019 г.); образованием влиятельных региональных и межрегиональных союзов и центров, вызывающим агрессивную реакцию апологета моноцентричного (однополюсного) мира — Вашингтона; расширением пространства деятельности международного терроризма в организованных формах. Кроме того, в различных регионах мира провоцируются конфликты, выходящие по масштабам и влиянию за рамки локальных, организуются цветные революции для свержения законной власти в отдельных странах, уничтожаются целые суверенные государства. И ко всем перечисленным факторам, процессам, тенденциям имели и продолжают иметь непосредственное отношение США. В этой связи весьма примечательно понимание феномена мирового порядка одним из патриархов мировой политики и американской дипломатии, занимавшим высокие государственные посты в администрации Белого дома, Г. Киссинджером: он его определяет как наличие в сообществе нескольких обязательных признаков и условий, в том числе соблюдение всеми странами общепринятых правил и норм; развитие ими либеральной экономики; отказ от территориальных завоеваний в пользу уважения национальных суверенитетов; приверженность представительной демократической системе управления [4, с. 9].