Если средневековый Уильям Шекспир считал, что «весь мир — театр», то Леонид Андреев словно предупреждает своей пьесой, написанной 100 лет назад: присмотритесь, окружающий мир всё больше становится похож на цирк! Фокусы. Иллюзион. Жонглирование. Дрессура. И много-много клоунов…Политологи, на минуту задумавшись, соглашаются: да это же главные приёмы манипулирования толпой! Фокусы интеллигенции и депута тов; иллюзион ложных смыслов, надуваемых СМИ; умелое жонглирование словами; «кнут и пряник» для дрессуры слабых и бесконечная клоунада… На манеже цирка именно клоуны командуют «всем смеяться!», и публика хохочет. А вот манипуляторы из-за кулис особенно любят «цирк во время чумы» (перефразируем пушкинское название из «Маленьких трагедий») — очень отвлекает от главного: от выноса нового реквизита, от замены старых конструкций. Думается, писатель имел в виду цирк второго типа, не случайно Андреева называли метафизиком. Это понятие, совсем упрощая, можно расшифровать так: есть люди, бытование которых умещается в одной плоскости (например, атеисты видят себя только в земном существовании). Для верующего человека заселены три мира: земной, горний и преисподняя. А метафизик «освоил» все параллельные миры и космос. Андреев пытался исследовать через художественные образы трагическое одиночество человека, неумение жить и страх смерти. Иногда ему кажется, что современный человек стал «злее и хитрее самого дьявола». Его «Иуда Искариот», «Рассказ о семи повешенных», «Бездна» и «Красный смех» сделали писателя Серебряного века модным и странно востребованным: прокатившаяся по стране эпидемия самоубийств связывала себя с влиянием идей Андреева на неокрепшие умы — ему пачками доставляли по почте предсмертные записки. И этот великий грех — поэтизация смерти — ему не простится. В 1919 году молодого ещё Андреева не станет. И его уход останется загадочным, как и его творчество.
В пьесе «Тот, кто получает пощёчины» Леонид Андреев — мистик и символист начала ХХ века — представляет зрителям цирк зверей и людей, как такое мироздание, в котором красота хрупка и хрустальна; сострадание бездеятельно и молчаливо; банковский счёт беззастенчиво нахрапист, а пороки человекообразных ГМО при свете софитов так ясно видны, так гротескны и так узнаваемы! И так непобедимы?