Политический год начался новым витком эскалации на Ближнем Востоке. Авиация США и Великобритании нанесла удары по позициям движения «Ансар Аллах» (хуситы) в Йемене. Агрессия против суверенного государства, как всегда, была «обоснована» высшими целями и ценностями — обеспечением безопасностью граждан и защитой судоходства в Красном море.
Очевидно, что эта агрессия — часть большого ближневосточного конфликта, куда уже вовлечены в его горячей фазе Израиль, Палестина, Сирия, Ливан, Ирак, а в перспективе — все государства региона и основные мировые державы.
Удар по Йемену, безусловно, выгоден Израилю, поскольку направлен на ослабление позиций Ирана в регионе — основного союзника «Хамаса» в Палестине и «Хесболлы» в Ливане. Такая поддержка «с воздуха» позволяет еврейскому государству продолжать операцию в Газе, не взирая на гибель гражданского населения и наличие негативного мнения мирового сообщества.
Впрочем, западные страны во главе с США давно занимают самую деструктивную позицию в самом горячем регионе планеты, с одной стороны, играя на интересах и ценностях сторон, а с другой — непосредственно участвуя в конфликте, преследуя свои политические и экономические цели.
Позиция Ирана, который с января 2023 г. является членом БРИКС, здесь является, конечно, во многом определяющей. Думаю, что Иран не даст втянуть себя в большую войну, последствия которой могут быть крайне тяжелыми как для ближневосточного региона, так и для всего мира.
Почему Красное море сейчас играет такую значимую экономическую и геополитическую роль? Ответ кроется в значимости для мировой экономики Суэцкого канала и, соответственно, проходящего через Красное море глобального транспортного коридора из Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) в европейские порты и столицы.
При этом мы понимаем, что танкеры по данному коридору возят в Европу не только товары из Китая, но и энергоносители — нефть, нефтепродукты, сжиженный природный газ (СПГ) из того же Персидского залива. И здесь кроется, что называется, главное зерно конфликта.
Вся политика США и их союзников на Ближнем Востоке строится вокруг необходимости контроля, если не над производством, то, по крайне мере, над транспортировкой энергоносителей. Для решения данной проблемы американцы готовы задействовать и авиацию, и военно-морской флот, и наземные силы.
Напомним, что США становятся одними из ведущих производителей нефти и СПГ в мире, и конкуренты на Ближнем Востоке Вашингтону не нужны. За примерами не нужно далеко ходить. Отказ Европейского союза от российского газа уже привел к его замещению на европейском рынке американским СПГ, но уже, конечно, по радикально иным расценкам. Американские компании довольны, а мнение рядовых граждан Европы за океаном, в принципе, никогда никого не интересовало. Приведет ли текущая эскалация конфликта к росту цен на энергоносители? Конечно, да. Также стоит отметить, что вырастут транспортные издержки, расходы на страхование грузов и пр.
Не будем забывать, что события января 2024 г. — лишь маленький эпизод в существующем многие десятилетия ближневосточном конфликте. Рассчитывать, что ситуация стабилизируется в ближайшие месяцы, не приходится. В регионе накоплено гигантское число противоречий, которые быстрыми методами и простыми решениями, конечно же, не разрешимы. Никуда не денутся разногласия между европейским государством и арабским миром, между Ираном и «коллективным» Западом и др. Добавим сюда террористов и экстремистов всех мастей, как и тот факт, что Ближний Восток — ключевой регион мира с точки зрения добычи энергоносителей.
Как себя вести России? Здесь подход крайне простой и, что называется, проверенный временем. Нам важно:
- активно выступать против любого насилия, эскалации и вооруженного вмешательства любых участников из-за пределов региона;
- занимать позицию поддержки наших традиционных и новых партнеров;
- повышать значение и роль БРИКС в решении политических и экономических проблем в регионе.
Напомню, что с января 2024 г. сразу пять стран этого большого макрорегиона стали полноправными участниками глобального объединения: Египет, Иран, Объединенные Арабские Эмираты, Саудовская Аравия и Эфиопия. Координация позиции наших партнеров по БРИКС может сыграть крайне конструктивную роль.
В заключение добавлю, что обострение в Красном море вновь подчеркнуло необходимость альтернативных или конкурирующих маршрутов и транспортных коридоров, соединяющих АТР и Атлантику. Здесь мы, конечно же, вспоминаем о том, что в России самым серьезным образом осуществляется модернизация сразу трех транспортных коридоров, способных иметь глобальное экономическое значение, — Северный морской путь, комплексный водно-сухопутный коридор «Север — Юг» и железнодорожный маршрут «Запад — Восток».
Развитие российских логистических систем — это тоже своеобразный ответ на эскалацию напряженности на Ближнем Востоке. Мировая экономика чувствительна к геополитике. Хозяйствующим субъектам важна стабильность не только производства, но и поставок. В этой парадигме российской экономике есть что предложить глобальному рынку.
Не будем забывать и про экспорт стабильности. Россия как ключевая страна в идеологии защиты национального суверенитета и построении полицентричного мира становится значимым игроком на многих геополитических направлениях, это уже понимают и на Ближнем Востоке.