Беспрецедентная по своим масштабам и последствиям ситуация с иммиграцией, сложившаяся в Европе в 2014–2016 гг., в средствах массовой информации называется «кризисом беженцев» (refugees crisis). Основные потоки иммигрантов в 2014–2015 гг. в страны Европы направлялись из стран Ближнего Востока, Центральной и Северной Африки, Южной Азии. По данным пограничного агентства Frontex, за 2015 г. в Евросоюз прибыло около 1,8 млн мигрантов1 .
Большая часть иммигрантов, устремившихся в европейские страны, действительно являются беженцами и происходят из Сирии, где уже несколько лет ведутся активные боевые действия. Однако определенная часть иммигрантов только называют себя беженцами, не являясь по факту таковыми: это экономические мигранты, стремящиеся тем не менее получить статус беженцев и установленные в странах приема социальные выплаты.
Европейские страны, которые и в прошлом принимали беженцев (Франция — из стран Магриба, Германия — из Сирии, Афганистана, Ирака, Великобритания — из Южной Азии), проводили последовательную политику их интеграции путем социальной поддержки, внедрения образовательных программ для мигрантов, приобщения к европейским ценностям (политика мультикультурализма или политика взаимного сосуществования культур). Однако масштабный поток иммигрантов за короткий срок с новыми формами поведения, не свойственными европейскому населению, по сути, вызвал коллапс интеграционных моделей и при вел к многочисленным социально-политическим «разломам» в большинстве стран ЕС. Прежде всего под угрозой распада оказался ЕС как политическое и социально-экономическое образование.
В некоторых странах политики высказываются за закрытие границ, восстановление пограничного контроля между странами Шенгена (в частности, такой контроль ввели Швеция, Австрия, Дания и др.). Правые политические партии требуют немедленной депортации иммигрантов, которым было отказано в убежище, отдельные политики предлагают прекратить в принципе прием беженцев. Интенсивная иммиграция привела даже к формированию новых социально-политических «разломов» между государствами, между местным населением и политиками, между местным населением и мигрантами, между «европейскими» мусульманами (ранее прибывшими и интегрировавшимися в европейские общества) и мусульманами-иммигрантами (прибывшими в последнее время).