В проекте «Основные направления единой государственной денежно-кредитной политики на 2025 год и период 2026 и 2027 годов» Банк России представил дополнение к базовому сценарию развития российской экономики: дезинфляционный (более высокое предложение), проинфляционный (более высокий спрос) и самый неблагоприятный — рисковый (глобальный кризис). Последний, в частности, подразумевает усиление деглобализации мировой экономики и обострение отношений Китая и США, в результате мировой спрос резко упадет, а ВВП России в 2025 г. может снизиться на 3–4 %. В случае его реализации мировой финансовый кризис будет сопоставим по масштабам с тем, который был в 2007–2008 гг., предупреждает регулятор.
Хотя по сравнению с досанкционным 2021 г. зависимость российской экономики от глобальных факторов стала меньше, она по-прежнему глубоко интегрирована в мировую, поэтому ухудшение внешних условий может повлиять на Россию [2, 4]. Причиной мирового кризиса могут стать высокие процентные ставки и накопившиеся дисбалансы в финансовой системе. Повышенное инфляционное давление и усиление санкционных ограничений приведут к существенному сокращению предложения в российской экономике. Впрочем, вероятность рискового сценария по сравнению с прошлым годом снизилась, уточняет ЦБ, а из двух других альтернативных сценариев он считает более вероятным проинфляционный.
И Центробанк, и Минэкономразвития, и другие организации, которые занимаются прогнозированием, всегда рассматривают оптимистичный, реалистичный и рисковый сценарии [1, 3]. Какой из них реализуется — зависит от очень многих факторов: макроэкономического, геополитического, социального, — рассуждает независимый эксперт рынка АПК Александр Корбут. «Рисковый сценарий нужен не для того, чтобы нас напугать, а чтобы показать ориентиры органам власти, где нужно "соломки подстелить". Наличие рискового сценария уже позволяет снизить риски его возникновения», — считает он.
Для развития нужна доходность. Не вполне макроэкономический, но оказывающий серьезное влияние на растениеводство фактор — пошлины и ограничения на экспорт зерна и масличных, говорит Александр Корбут. «Сельхозпроизводители лишились доходов, и результат мы уже получаем: в отрасли снижаются инвестиции, минимум половина из которых была за счет собственных средств аграриев. Нет средств — нет инвестиций. В итоге начался технологический откат, — обращает он внимание. — У нас два года подряд снижается применение минеральных удобрений на зерновых и подсолнечнике. Технологический откат начинается легко и непринужденно, а остановить его будет очень сложно. Для сельского хозяйства сейчас нужна программа, которая будет сводиться к одной цели — повышению доходов аграриев, а не к постановке рекордов по экспорту и урожаю». Если у отрасли будет доходность, то сельхозпредприятия освоят все неиспользуемые сельхозземли — нужна будет только поддержка по мелиорации, а остальное люди сделают сами, уверен Корбут. «Мы это уже проходили: после 2001 г. многое было сделано самими сельхозпроизводителями, и те успехи, которые мы получили, когда начали нацпроект по сельскому хозяйству, базировались именно на том, что государство очень четко почувствовало и подхватило те компетенции, которые возникли», — говорит эксперт.