Статья поступила 19.02.2020
Когда Сэте, одного из великих учителей периода Сун, спросили, что есть Дзен, он дождался ночного прилива, раздал корм птицам, потушил свечи, открыл все двери и окна, чтобы впустить свет луны, после чего наконец заговорил: «Однажды монах Синко — позже Эка (487–593), глава Дзен-буддийского движения после Бодхидхармы — приготовился в начале весны отправиться в Уишань, желая увидеть, как распускаются листки чая. Синко попросил выбрать ему проводника. Им оказался старый отшельник из храма Цзыньшаньсы, в эпоху Хань отшельники этого храма относились к числу ханьских святил наряду с учеными и мудрецами того периода. Их путь сопровождался беседами, в одной из них старик сказал Синко: “Чтобы поймать птицу — надо стать птицей, чтобы поймать рыбу — надо стать рыбой, чтобы поймать человека — надо стать человеком. Кем бы ты хотел быть?” Синко задумался. Старик завязал ему глаза белой тканью, покрасил ее в красный цвет. В его завязанных глазах еще сильнее покраснело солнце. Потом в них появился бегающий человек, перескакивающий то в птицу, то в рыбу. В конце все растворилось в белом пятне, оставив отпечатки следов до самого неба. Старик позвал Синко, и они отправились по следам. Пустота под ними не мешала движению. Ветер дул не переставая... Наконец ноги коснулись ступени, что-то со скрипом отворилось. Старик ввел Синко вовнутрь и только тогда снял повязку. Они оказались во дворе большого храма. То красные, то синие стаи птиц постоянно сменялись перед ними. Несколько человек вынесли большую рыбу и положили на стол. Старик наклонился над ней, словно шептал на ухо. Потом он донага разделся и лег рядом с ней. Синко разрешили сесть. Когда он опустился на землю, под ним оказалась вода. Стол закачался, сперва принял форму бревна и постепенно превратился в лодку. Со стариком они плыли несколько дней. Добрались до назначенного места, на обратном пути расстались. Прощаясь, старик подарил Синко три изображения, вырезанных на камне. Это были изображения птицы, рыбы и человека. И в какой бы последовательности монах ни раскладывал их на земле, птица была больше рыбы, рыба больше человека, а человек больше птицы. Многие, и я — Судзуки — в том числе, сперва пытались описать Дзен словами, но очень скоро столкнулись с тем, что он не передается словами, как не передаются словами ветер, шум волны, улыбка усопшего… Дзен подразумевает только действия и состоит из тех или иных его примеров. Поэтому его смысл не может представлять нечто, единожды сказанное, сколько примеров, откуда бы они ни пришли — с Востока, с Запада, с Севера или с Юга, — столько и примеров Дзен. Ни один из саториальных опытов не указывает на то, что с вами сегодня не произошло нечто такое, что не было бы Дзен. Ни один из саториальных опытов не указывает на то, что то, что произошло сегодня с вами, — это и был Дзен».