Вступление России в ВТО оказало негативное влияние на развитие сельского хозяйства в целом, всех категорий хозяйств от малых форм хозяйствования (далее — МФХ) до агрохолдингов. С 22 августа 2012 по март 2013 г. закупочные цены на говядину, свинину, птицу, молоко снизились на 10–30 %, а цены на фуражное зерно выросли в 1,5–2 раза, как следствие, произошло удорожание комбикормов, выросла себестоимость сельхозпродукции. С 1 января 2013 г. законодательно запрещена уличная торговля сельскохозяйственной продукцией, а с 1 июля 2013 г. — реализация мяса дворового забоя, что в целом обострило главную проблему развития малых форм хозяйствования — сбыта и переработки сельхозпродукции. Износ тракторов и сельскохозяйственной техники в МФХ достиг 90 %. В 2012–2013 гг. имели место вспышки АЧС в ряде регионов России. В результате за 2012 г. в МФХ сократилось поголовье свиней, в ЛПХ снизилось производство молока и мяса. В связи с этим очевидно, что малые формы хозяйствования в условиях ВТО не только наиболее уязвимы, но и находятся в критическом состоянии, их буквально уничтожают как конкурентов, вытесняя с рынков всеми правдами и неправдами. Вместе с этим малые формы хозяйствования производят 50–60 % валовой продукции сельского хозяйства России, а в отдельных регионах, например Республике Дагестан, они производят более 58 % — зерна, 100 — картофеля, более 99 — овощей, 89 — скота и птицы на убой, 87 % молока. По этим причинам почти единственным цивилизованным и допустимым направлением их развития в условиях ВТО является формирование региональных аграрных кластеров с участием малых форм хозяйствования.
По этим причинам разработка Концепции регионального аграрного кластера с участием МФХ представляется актуальной. В целом создание региональных кластеров способствует не только выживанию МФХ, но и их развитию в условиях ВТО на новой высокотехнологичной основе с использованием эффекта экономии в масштабах производства.
Сущность концептуальных основ создания аграрных кластеров в регионе раскрывает модель М. Портера, которая развита применительно к условиям регионов России. Модель М. Портера использовалась в конце ХХ века для развития кластеров в Финляндии, в том числе агропромышленного, в результате чего эта страна в последние 12 лет является признанным лидером мировой экономики [1, 2]. Модель имеет следующие отличия от классической: