Сегодня, когда во внешней политике ведущих мировых держав на передний план вместо силы дипломатии выступает дипломатия силы, зарубежные военные аналитики и эксперты проявляют огромный интерес к российской теории и практике в этой области.
По их мнению, в последнее время Россия научилась виртуозно использовать свои Вооруженные силы для достижения геополитических целей — «как рапиру», а не как «молоток для забивания гвоздей» [1]. Так, в своих работах «Московская школа жестких ударов: основы российской стратегии» [2] и «Сравнительное руководство по использованию Россией силы: два раза измерить, один раз вторгнуться» [3] известный политолог из Института имени Дж. Кеннана Международного научного центра имени Вудро Вильсона М. Кофман подчеркивает, что неотъемлемой частью стратегии России стало использование минимума ресурсов для достижения важных политических целей. При этом цель достигается всеми возможными способами, но без провоцирования масштабного «горячего» противостояния, без риска угодить в «трясину», подобную афганской. В процессе решения поставленных задач сохраняются гибкий контроль над ситуацией и возможности для маневра и принуждения, военные задачи подчиняются дипломатической и политической стратегии и могут очень быстро меняться по ходу реальных событий.
Объясняя данную стратегию России, Кофман опирается, в частности, на работы С. Чарапа «Использование Россией военной силы в качестве внешнеполитического инструмента: есть ли логика?» [4] и Т. Шеллинга «Стратегия конфликта» [5]. По мнению С. Чарапа, в действиях России есть логика, и, как только она начинает реализовывать свою стратегию и свои военные подходы, «манипуляцию на общем риске войны», это становится ясным сигналом, что с ней пора разговаривать, дабы предотвратить конфликт между Россией и Западом.
«…Действия заставляют оппонента отойти с занятых позиций, смириться с требованиями или даже пойти на активное сотрудничество, чтобы избежать дальнейшего ущерба от действий противника. При этом само по себе силовое давление зачастую неспособно достичь поставленных целей, однако оно оказывается достаточно болезненным для оппонента, чтобы заставить его пойти на уступки», — подчеркивает лауреат Нобелевской премии Т. Шеллинг.