— Григорий Анатольевич, для чего вам нужен рейтинг? Для того, чтобы потешить тщеславие и перед коллегами сказать — мы первые? Для престижа? Самых талантливых студентов к себе переманить и профессоров? Или для того, чтобы прийти в Министерство образования и сказать — ребята, вот я лучше, чем Щукинское, поэтому дайте мне, пожалуйста, больше денег?
— Вы совершенно правильно сами перечислили ответы на этот вопрос. Да, мы знаем, что мы — первые. Ну, первые или вторые. Как известно, один из величайших пианистов ХХ века говорил — я второй. У него спрашивали — почему второй? А он отвечал — первых много. Я готов быть вторым после ВГИКа, например. С учётом их международных наград.
Мы все знаем, что наш ребёнок лучший. Но всё-таки получаем большое удовольствие, когда кто-то нам говорит — какой у вас потрясающий ребёнок. Да, мы-то это знаем, но, когда это кто-то подтверждает, это становится ценнее.
А когда, если говорить о рейтинге, тебя называют первым те люди, которые не хотят, чтобы ты был первым, и не хотят, чтобы ты вообще был в этом рейтинге, это ценнее не вдвойне, не втройне, а в десять-двадцать раз.
И про все остальные аргументы вы всё точно сказали. Это, конечно, нужно для привлечения иностранных студентов и повышения авторитета русской театральной школы, скажем, её ещё большего, более широкого, признания. Иностранные студенты — это и инвестиции. Почему у нас сегодня такой большой поток абитуриентов из Греции? Потому что художественным руководителем Национального театра в Афинах до прошлого года был выпускник ГИТИСа. Греки, собиравшиеся заниматься театром, видели, что это за школа, другой такой нет. Когда ректор Афинской консерватории приезжает на международную конференцию, он говорит: я учился в одной из лучших школ мира, в Америке, сначала в одной, потом в другой, но равных ГИТИСу нет в мире. Это приятно. Все международные проекты, которые я делаю, делаются для одного — чтобы к нам приезжали новые абитуриенты, платили деньги, учились в ГИТИСе, а потом уезжали к себе на родину.