Асвоим рождением город обязан строительству Московско-Нижегородской железной дороги. Точнее, строительству здесь станции в 1861 году, получившей название Обираловка («Станция Обираловка. Поезд стоит пять минут, пока все карманы не оберут»).
Существуют две версии происхождения названия Обираловка.
Популярная — в связи с систематическими грабежами, которым подвергались проезжавшие купцы. Разбойники (которыми чаще всего оказывались крестьяне окрестных деревень), прячась в придорожных оврагах или лесах, останавливали путников, обирали их, выпрягали лошадей и благополучно скрывались с добычей. Самое подходящее место для грабежей было на Владимирской и Носовихинской дорогах. Глухой, дремучий лес с дикими зверями, птицами и тучами комаров над топкими болотами служил им надежным убежищем. Владимирская дорога шла опушкой леса, и, хотя до Москвы оставалось не более 20 верст, немногим удавалось благополучно миновать глухие места. Еще опаснее было на извилистой Носовихинской дороге, которая пролегала в лесной чаще. Проезжие, ограбленные разбойниками, рассказывая о своих переживаниях, называли окрестности глухого леса Обираловкой.
Впрочем, историки склоняются к другой версии. Обираловка некоторое время была конечной станцией железной дороги. Раньше билеты были похожи на жетоны, которые выдавали на начальной станции и забирали (обирали) в пункте выхода пассажиров. Поскольку Обираловка была конечной станцией, то здесь обирали всех пассажиров — забирали билеты и взимали плату за проезд.
Конечно же, не обошлось без интриги и коррупции (Россия-матушка!). Как известно, на строительство станции надо было получить монаршее соизволение. Был разработан генеральный план строительства железной дороги, и он не предполагал в этом месте никакой станции.
Однако неподалеку располагалась мануфактура фабрикантов Морозовых. На таком же удалении — кирпичный завод московского купца первой гильдии Дмитрия Милованова. Каждый из них хотел, чтобы железная дорога как можно ближе подходила именно к его предприятию. Итогом их соревнования (а точнее, их кошельков) стала «боевая» ничья — железка прошла на равном удалении от производств, и им обоим пришлось строить к себе подъездные пути.