Дата поступления рукописи в редакцию: 11.02.2025
Дата принятия рукописи в печать: 16.04.2025
Актуальность проблемы заключается в различающемся понимании глобальной информационной технологии (информационной технологии) в российском законодательстве и юридической доктрине сравнительно с подходом, превалирующем в международном праве.
В частности, в законодательстве Российской Федерации господствует «технический подход» к определению информационной технологии и ее сущностных свойств, как к некоторой совокупности средств и способов согласования имущественных и информационных интересов субъектов права в рамках единого механизма правового регулирования, основанного на координации [7, 22].
По указанной логике, использование информационной технологии в силу ряда причин субъектами права подлежит правовому регулированию (объект права) или правовой защите (объект защиты). В первом случае вопрос решается нормами гражданского права, во втором, как правило, нормами информационного права в сочетании с нормами об уголовной (уголовное право) и административной (административное право) ответственности. Происходит координация указанных подходов [9, 89] в соответствии с принципами деятельности по согласованию (координации) воли субъектов права [19, 60]. Результатом координации становятся акты применения права [8, 55], что особенно ярко проявляется в ходе контрольно-надзорной деятельности, когда контроль (надзор) осуществляется не только за соблюдением прав субъекта имущественных отношений, объектом которых выступает информационная технология, но и за соблюдением права субъекта на информацию в рамках отношений информационных [15, 62].
Именно таким образом в правовой доктрине сегодня структурированы компоненты деятельности по использованию информационных ресурсов в рамках технологии принудительного исполнения актов юрисдикционных органов [12, 19], технологии юридической медиации [18, 31], ювенальной технологии [13, 90] и в других подобных случаях.