Философский аспект культурологического изучения кино*

Предпослав нашей попытке разобраться с механизмом движения, как оно предстает в кино и с отношением движения ко времени в этом виде искусства, общие соображения о сдвигах в современной философии в связи с проблемой времени, становящейся одной из самых актуальных проблем, попробуем в продвижении в постижении философских аспектов теории кино пойти дальше. Прежде всего попробуем осмыслить то недоразумение, что возникло в связи с тем, что А. Бергсон, сделав огромный вклад в понимание философской проблематики времени, свел кино к способу иллюстрации не новой, а старой парадигмы в понимании времени. Это, конечно, было заблуждением выдающегося мыслителя, и оно ставило в тупик всех, кто для понимания специфики кино обращался к Бергсону.

Пытаясь разобраться в этом недоразумении, мы обратимся к фундаментальному исследованию Делеза. Обратим внимание прежде всего на то, что для понимания этого недоразумения, связанного с книгой Бергсона «Творческая эволюция», Делез привлекает его предыдущую работу. Несмотря на недоразумение, связанное с отношением Бергсона к кино, высказанным в его работе «Творческая эволюция», все-таки у него, как утверждает Делез, есть суждения, позволяющие предпринять более глубокое объяснение происходящего в кино. Но только в другом месте, в другом сочинении, где о кино не говорится. Это объяснение имеется в предыдущей его книге «Материя и память». Оно-то и оказывается определяющим смысл и природу кино. Во второй книге у Бергсона кино оказывается репрезентативным по отношению ко всей предшествующей ХХ в. философии, начиная с Платона. Ведь это у Платона видимый мир расщепляется, как мы уже убедились, на прихотливый, изменчивый, текучий и нами наблюдаемый, с одной стороны, и статический, идеальный, тот, который Бергсон называет привилегированным, а Платон — эйдосом, с другой.

Всю философию, начиная с античной, интересует видимый мир в его остановленных моментах, а, следовательно, оставшихся в прошлом. Потому, оказываясь в прошлом, эти остановленные моменты поддаются пространственному восприятию. Предстающий в остановленных моментах предметно-чувственный мир — это пространственный мир, Время здесь растворяется в вечности. Следовательно, движение здесь не ощущается, его почти нет, а если его необходимо передать, то лишь с помощью пространства. Но как только проблема времени, которое тоже следует передать, обостряется, возникают противоречия. Пространство способно передавать время до тех пор, пока это движение можно фрагментировать или делить на моменты. Но это возможно лишь в том смысле, если процесс развертывается в прошлом. Проблема времени обостряется в том случае, если движение следует передать в настоящем. Согласно Бергсону, движение в настоящем времени в принципе неделимо, а потому с помощью пространства его уже невозможно передать. Здесь, как доказывает Бергсон, прошлое и будущее проникает в настоящее и оказывается неразличимым.