Евгений, как вы решились завести такую редкую собаку, которой просто необходимы простор и пастушья работа, — польскую подгалянскую овчарку?
А никак не решался. Больше того, я даже не думал об этом, и прописался пес у нас в доме практически без моего ведома и участия. Однажды мы вместе с Максимом Леонидовым выступали на одном концерте, и он показывал фотографии своей прекрасной собаки и ее белоснежных и умилительных щенков. Ну, я посмотрел, похвалил, да и забыл. Но жена моя Юля тут же заохала: «Ой, какая хорошенькая, я тоже такую хочу». Через некоторое время, когда я был на гастролях, Максим позвонил Юле и сказал: «Помнишь, ты хотела щенков? Забирай!» Я приехал, а у нас в доме уже новый жилец — Купец.
Леонидов специально выжидал, пока вы уедете на гастроли?
Нет, не думаю. Просто щенки подросли, и с ними стало очень сложно справляться, нужно было срочно что-то решать и отдавать их в добрые ответственные руки.
У такой собаки ведь серьезное предназначение — пасти овец. А в семье он нигде его не реализует — это ведь вредно для породы?
Это вредно для любой собаки. Если овчарка служебная — она должна служить. Ей тоскливо и плохо в рафинированных условиях. Если сенбернар — спасатель, то вся его природа, все естество настроено на горы, снег, аптечку на шее и розыск пропавших людей. Если той-терьер — декоративная, то ей нужно только спать на мягких подушках и сидеть на руках у хозяйки. А хаски чахнут без возможности тянуть и бежать. Так же и наш Купец — ему просто необходимо за кем-то следить, держать в поле зрения, оберегать. Гулять с ним очень сложно — он рефлекторно подталкивает тебя в какую-то видимую ему зону и заставляет идти именно в ней. Не сводит глаз с детей, постоянно контролирует все и всех. Не думаю, что ему трудно живется, ведь у него есть возможность много гулять, бегать, он практически не знает поводка. Это свободная счастливая собака.