Будучи студентом медицинского института, я как-то услышал разговор двух юношей, стоявших на остановке общественного транспорта.
— Нет, ты не знаешь, Макс, — неожиданно выкрикнул рассеянно слушавший приятеля собеседник, — что я самый несчастный человек на свете!
— Не понимаю… ну почему ты, Иван, не можешь просто подойти к ней?! — отозвался первый. — Подойти и сказать, что она тебе нравится!
— Это у тебя запросто получается! А вот я… если бы я умел рисовать! Я написал бы ее портрет и подарил ей! Вот тогда, быть может, я и осмелился бы сказать Жанне о своих чувствах!
— Что, она мечтает о… своей визуализации?
— Откровенно говоря, не знаю… Но какая Джоконда не мечтает о своем портрете?! Во всяком случае, с ним в руках я бы рискнул объясниться ей в любви!
— Ну ты, Иван, и замахнулся… Джоконда… Впрочем, Жанна — девушка симпатичная. Слушай, а ты в детстве в садик ходил?
Иван пожал плечами:
— Куда я только не ходил, даже в изостудию.
— То есть ты прежде рисовал, как и все, но у тебя это неважно получалось.
Взгляд собеседника стал более сосредоточенным, и он незамедлительно ответил:
— Ну почему же, Макс? В изостудии меня одним, нет, двумя дипломами наградили, но потом по каким-то причинам надоело мне все это, а как бы оно сейчас пригодилось!
— У тебя ж ее фото есть, заплати уличному художнику и выдай его рисунок за свой.
— Ты же знаешь, Макс, я не люблю обманывать! Мне хочется нарисовать Жанну своими руками!
В этот момент к остановке подошла маршрутка, и школьники, по всей видимости, восьмиклассники, уехали на ней, оставив меня со своими мыслями.
Кому-то из читателей этот разговор покажется странным и даже искусственным, но меня он тогда затронул до глубины души по вполне понятной причине на 200%, из которых 100 приходилось на меня и ровно столько же на юношу Ивана. И это не потому, что передо мной стояла проблема страдающего школьника (любимая девушка, ставшая впоследствии замечательной женой, у меня была), а потому, что всю свою жизнь я мечтал быть художником-живописцем!