Статья поступила 11.03.2025.
Статья одобрена к публикации 21.04.2025.
Мои исследования культуры выполнены в рамках второй версии. В книгах «Культурология», «Античная культура», «Теоретическая и прикладная культурология» я анализировал и реализовал как подход семиотическую версию культуры, психологическую и социальную [9–12]. Знаком я был и с первой версией, но не придавал ей большого значения, считая религиозной и в этом смысле не совсем научной. Действительно, например, Николай Бердяев и Светлана Неретина прямо указывают на сакральный аспект. «Культура, — пишет Н. Бердяев, — родилась из культа. Истоки ее — сакральны. Вокруг храма зачалась она и в органический свой период была связана с жизнью религиозной... Культура имеет религиозные основы» [2]. С. Неретина добавляет к этому еще утверждение о «смерти культуры» как центрального для гуманитаристики ХХ столетия понятия. «Упование на культуру, — пишет С. Неретина, — а сейчас на нее кивают почти все и невзирая ни на что, именно потому сейчас не имеет прежнего веса... о ней так много говорят, потому что она преставилась. Преставилась как центральное понятие философии ХХ века. Ее универсальное обаяние — это обаяние культуры мертвой... Процессы, ныне происходящие, можно назвать постхристианскими и потому, что мы вступили в иной мир этики, точнее, не- или внеэтики... В той или иной степени теоретики культуры связаны с религией, и поэтому вопрос о единстве христианства и культуры не посторонний, каким он является, например, для той части мирового сообщества, которое не связано с религией столь тесными узами, как ветви со стволом мирового древа... Сегодня мы вправе поставить вопрос о конце культуры. Не о конце жизни, не о смерти человека, а именно о конце культуры как явления, имевшего свое начало и, соответственно, долженствующего иметь свой конец... Поэтому, на мой взгляд, сейчас, в эпоху переходности, необходимо не упование на культуру (сродни религиозной мольбе). Необходима критика культурного разума...» [7, с. 230, 231, 258, 271, 273].