Через два года знаменитому дому Мельникова в Кривоарбатском переулке исполнится 90 лет. В каком состоянии он подходит к своему юбилею?
Уже с 60-х годов XX века вокруг этого дома витала тайна. Он не был похож ни на одно советское или дореволюционное строение. Двойной цилиндр с необычными шестигранными окнами поражал воображение всех, кто его видел. Соседи судачили по поводу столь же необычного хозяина, старца-архитектора в неизменной круглой шапочке, казалось бы, перепрыгнувшего в 20 век из века 19-го.
На самом деле, яркий представитель эпохи авангарда Константин Мельников «перепрыгнул» в век 21, намного опередив своих коллег.
Слава пришла к нему только после смерти. В 90-х годах прошлого века книги, исследования, публикации о Мельникове вдруг посыпались как из рога изобилия. Его называли родоначальником русского авангарда. А дом в Кривоарбатском переулке вошел в сотню мировых архитектурных «икон».
Музей Мельникова открылся не так давно, в том самом доме-цилиндре. Но мира в архитектурном сообществе по поводу этого музея до сих пор нет. Не закрыто наследственное дело — право на наследование оспаривают родственники Константина Степановича.
Кроме того, само здание нуждается в реставрации. Музей архитектуры им.
Щусева, филиалом которого сейчас является музей, не торопится с ремонтом.
Мы решили собственными глазами посмотреть, чем дышит дом-легенда, и договорились о встрече с его директором — Павлом кузнецовым.
— Павел Владимирович, в этом доме действительно есть какая-то тайна?
— В творениях гениев всегда много загадочного. Много загадок и у этого дома.
Писали, например, что после того, как дом был закончен (строился он с 1927 по 1929 год), с площадки не понадобилось вывозить мусор. Якобы все пошло в дело: что-то — на заделку проемов, что-то — на обустройство подвала.
Думаю, это красивая легенда. Строительный мусор, как и на любой стройке, был.
А вот то, что этот дом практически весь состоит из…окон — это правда. Изначально Мельников придумал очень оригинальную конструктивную сетку. Но когда конструктив был возведен, его осенило: конструктив и надо превратить в основу для фасада!
Часть проемов была превращена в окна. Другая часть — заложена, причем интересным составом: мятой глиной вперемешку с рубленой соломой.
Необычное решение во многом диктовалось соображениями экономии. Поскольку все внешние стены состоят из «сетки», удалось сократить расход кирпича в два раза.
— Предполагалось, что такие дома будут строиться, как типовые?
— Поначалу этот проект так и позиционировался. В действительности, думаю, Константин Степанович с советской властью немножко лукавил.
Он давно мечтал о собственном доме, и этот дом строился именно с таким прицелом.
Кстати, когда дом вводили в эксплуатацию, в некоторых СМИ появились отклики на проект: один был позитивный, а второй — критический. Претензии сводились к тому, что хоть при такой форме расходуется минимум материала при максимуме площади, жить в нем не очень удобно. Если разгородить этаж на части, получится такой дом-пицца с клетушками-квартирками. Это ощущается на первом этаже дома. А вот на втором этаже большое пространство, ничем не зонированное, и в нем вся красота. Думаю, это и стало причиной того, что как типовой этот проект не имел перспектив.
— Применялись ли в этом доме какие-то уникальные материалы?
— Дом экспериментальный по форме, но абсолютно консервативный с точки зрения материалов: кирпич, дерево, стекло. Кстати, Мельников и конструктивисты в свое время были ярыми оппонентами. Это сейчас для многих он — конструктивист. А тогда, скажи ему это, он оскорбился бы!
— Мельников использовал формы, которые не любят архитекторы — цилиндры, треугольники, конусы... Но ведь все это очень сложно строить.
— Сложно, но бюджетно. Он всегда предлагал с точки зрения бюджета очень экономные решения. В Мельниковском доме все сделано из того, что выпускала в то время советская промышленность. В нем нет красивостей, которые удорожают строительство.
— В доме необычная планировка.
— Да, действительно. Дом расположен на трех уровнях. Первый уровень — жилой: столовая, кухня, туалет, детские комнаты. Второй этаж — это спальня. И третий уровень — гигантская мастерская, где потолки в два раза выше.
— Много говорилось о неких экспериментальных решениях в области функционала.
— Да, если материалы здесь традиционные, то технологии Мельников изобрел свои. Например, в качестве перекрытий были использованы перекрытия-мембраны: деревянная доска ставится на ребро, врезается в другую доску, с шагом в полметра. Получается такая сетка, которая зашивается сверху полом, а снизу потолком.
Пол укладывается по диагонали. Потолок — точно так же, но по противоположной диагонали.
— Что дает такое перекрытиемембрана?
— Это дает жесткость и легкость, что позволяет на диаметре 10 метров обойтись без перемычек-колонн.
— Одно из уникальных решений этого дома — это его система отопления и вентиляции. Говорят, Мельников «подсмотрел» идею в римских термах.
— Да, дом отапливается как римские термы. Холодный воздух засасывается в дом через пилоны с наружной стороны, естественным образом попадает внутрь, а затем по законам физики падает вниз, где расположена калориферная камера. Этот принцип отопления сохранился в неизменном виде до наших дней.
— Некоторые говорят про какую-то мистику, которая присутствует внутри дома.
— Это все ерунда. Мы с пиететом относимся к памяти Константина Степановича. Но для многих и он, и его дом стали практически местом поклонения. Это уже чересчур.
В 21 веке очень важен новый взгляд на творчество Мельникова, критическое его переосмысление. Все, что мы до сих пор о нем знаем, это три-четыре книги, которые были написаны еще при его жизни, и то, что он показал, буквально четырем исследователям.
Как известно, Константин Степанович в середине 30-х годов был отлучен от профессии. С конца тридцатых годов он уже не проектировал. Его имя было вычеркнуто отовсюду.
Мельникова исключили из состава преподавателей Архитектурного института «…за отказ поступиться творческими принципами». Он сознательно на это пошел. Он разошелся с линией партии. А теперь вспомните надпись на фасаде дома: «Константин Мельников. Архитектор». Написать такое в 29-м году…я думаю, что у этого человека рано или поздно возникли бы проблемы со сталинским режимом.
Он высоко ценил себя.
— Похоже, когда-то дом жил насыщенной светской жизнью.
— Вы правы. До войны это был отчасти салон. После того, как Мельников попал в опалу, дом опустел. Слава Богу, его не сослали. Но ему запретили быть архитектором! В возрасте 48 лет он стал пенсионером с мизерной пенсией и семьей на руках. Константину Степановичу пришлось зарабатывать деньги всеми возможными способами. Он брался за любую работу.
— Судя по дневниковым записям, семья жила очень тяжело.
— Вся страна жила тяжело. Но Мельниковы особенно.
— Павел Владимирович, дом сейчас находится далеко не в идеальном состоянии. Каким будет план реставрации?
— Когда вы лечите больного, вы его сначала обследуете. Вначале будет углубленное обследование. Оно может занять не один год. Спешить здесь не стоит
— Какие сейчас болячки у дома? Что нужно поправить в первую очередь?
— Визуально каких-то особых повреждений нет. На трещины установлены реставрационные маячки. Регулярно отслеживается их состояние.
Пока они в абсолютной целости и сохранности, то есть трещины не растут.
Все худшее, что могло случиться с домом, уже случилось. А чтобы окончательно дать ответ, что именно и как восстанавливать, нужно геотехническое обследование. Но общий консенсус такой: состояние дома весьма и весьма удовлетворительное.
— Говорят, что значительная часть архива сейчас не может быть обнародована из-за того, что не закрыто наследственное дело.
— Да, действительно. Самые важные работы Константина и Виктора Мельниковых (художник, сын архитектора — прим. авт.) не могут быть выставлены, они хранятся в музее Щусева. Мы обеспечиваем им температурно-влажностный режим, безопасность.
— Что в архиве?
— Там — проекты. Ценнейшее наследие Мельникова. Но пока не будут улажены все наследственные вопросы, мы не имеем права всем этим пользоваться.
— Павел Владимирович, не могу не спросить, были некие скандалы вокруг этого дома в 2014 году.
— Одна из внучек архитектора, Екатерина Викторовна, оспаривала права на дом, который завещан Российской Федерации. Сейчас вроде бы скандал утих. Мы следуем завещанию, выполняем волю ее отца, Виктора Константиновича.
С нами сотрудничает Елена Викторовна, другая внучка архитектора.
И мы надеемся, что рано или поздно Екатерина Викторовна к нам тоже присоединится. Это будет на общее благо. У нас ведь одна цель: открыть этот дом, открыть архив Мельникова.
Я считаю, давно пора это сделать.