Он лих и пьян, красив и бесшабашен. Он соблазняет, не любя, и любит без прелюдий и соблазнов. Он то раненый зверь в теле стройного юноши в светлых одеждах, то животное в мрачных лохмотьях — ненасытное и брутальное. В спектакле параллельно существуют два Пер Гюнта. И именно это, по замыслу режиссера, должно помочь зрителю лучше понять героя. Рассказывает Юрий Бутусов.
«Человек — это не плоское какое-то существо. В нем есть разное, и их (Пер Гюнтов) могло бы быть и больше. Бывали спектакли, где их было три, а то и в каждой картине мог появиться другой человек. Потому что он настолько многолик, настолько это большой человек. Чтобы это подчеркнуть, мне было необходимо иметь двух таких персонажей. Это не связано, конечно, с возрастом, это связано со свойствами этого человека».
Пер Гюнт был бы богатым наследником, если бы его отец не прогулял все свое состояние. Не желая жить «на бобах», парень уводит из-под венца чужую невесту Ингрид. У девушки — роскошное приданое, к тому же она до слез влюблена в симпатичного Гюнта. Однако сердце свое он отдаст другой красавице — Сольвейг, которую встретит там же — на свадьбе. Пер Гюнт совращает женщин играючи — и ласкает, и ранит их с одинаковой страстью и легкостью. Картину чистой любви он пишет на грязном холсте ядовитыми красками. И в этом — одна из сотен идей мистической пьесы, говорит исполнитель роли Павел Попов.
«Это — некая библия, это философия: что значит быть самим собой, можно ли быть самим собой, нельзя ли, что это вообще такое. Я стараюсь задавать вопросы через этот спектакль, ответа я не знаю».
Созвучие Ибсена с Достоевским обнаруживает другой исполнитель роли — Сергей Волков.
«Мне кажется, что это какая-то радость такой карамазовской все дозволенности и витальности, но при этом несовместимости этой энергии с чем-то прекрасным, с какой-то красотой, до которой хочется дотянуться. Вот в этом разрыве что-то и происходит».