В советской массовой культуре человек, уклоняющийся от общественно полезного труда и живущий за счет других, был кемто вроде народного антигероя. Времена поменялись, а восприятие рассматриваемого явления — нет: слово «тунеядство» по-прежнему имеет в нашем обществе исключительно негативную коннотацию.
В понимании россиян тунеядство — это своего рода форма девиантного поведения, для которой характерны сознательный отказ от трудовой деятельности, иждивенческие настроения и зачастую маргинальный образ жизни. Отсюда образ тунеядца как ленивого, эгоистичного, пассивного человека без жизненных целей и ориентиров, в котором едва ли возможно увидеть жертву сложных экономических обстоятельств.
В России до сих пор не сформировался консенсус относительно возвращения институционального наказания за уклонение от трудовой деятельности: как и 10 лет назад, мнения россиян по этому вопросу разделились поровну. Скорее не поддерживают наши сограждане и наказание тунеядцев «рублем»: противников инициативы насчитывается почти вдвое больше, чем ее сторонников. Таким образом, при всей нелюбви к тунеядству россияне, повидимому, осознают нецелесообразность метода кнута и скорее не готовы возложить ответственность за решение проблемы на государство. Вопрос эффективности «пряников» пока остается открытым…
Статьей 209 УК РСФСР устанавливалась ответственность за три разные формы так называемого паразитического существования, образующие самостоятельные составы преступления, — занятие «бродяжничеством, попрошайничеством, ведение иного паразитического образа жизни». Под понятие иного паразитического образа жизни, ведущегося в течение длительного времени, подпадали те случаи, когда «лицо уклоняется от общественно полезного труда и проживает на нетрудовые доходы более четырех месяцев подряд или в общей сложности в течение года и в этой связи ему сделано официальное предостережение о недопустимости такого образа жизни».