С началом распространения коронавируса в мире не осталось ни одной страны, которую он в той или иной мере не затронул бы, повлияв на их экономическое состояние. Египет объявил о первом смертельном исходе от COVID-19 8 марта 2020 г. [1]. На тот момент прошло всего несколько месяцев после завершения программы «реформ», ставшей возможной после получения в 2016 г. кредита Международного валютного фонда (МВФ) [2]. Таким образом, пандемия стала своего рода испытанием для экономической и социальной политики, предписанной МВФ и принятой правительством Египта. Во время глобальной рецессии реформы помогли стимулировать экономический рост, но, как будет показано далее, не обеспечили формирования надежной системы социальной защиты уязвимых слоев населения во время кризиса.
Основной проблемой, которую была призвана решить программа реформ Египта, было сокращение хронического бюджетного дефицита — путем снижения доли государственного долга в ВВП и смягчения инфляционного давления. Новый закон, одобренный в 2016 г., предписывал основные меры политики, принятые для сдерживания дефицита, в частности ограничение заработной платы в государственном секторе и постепенная либерализация цен на топливо и электроэнергию. Незадолго до заключения соглашения с МВФ парламент Египта одобрил новый закон об увеличении общей ставки налога на добавленную стоимость [3], что должно было обеспечить получение дополнительных доходов. Кроме того, Центральный банк ввел в обращение местную валюту для борьбы с параллельным валютным рынком [4]. В ноябре 2016 г. МВФ объявил [5] о своем одобрении соглашения для поддержки этой политики.
В сфере социальной защиты МВФ и правительство Египта сосредоточились на денежных трансфертах с целью облегчить некоторые нагрузки, возникшие в связи с этими «реформами». Принятие Каиром политики гарантирования денежных переводов уязвимым слоям населения была принята им еще в 1950 г. [6]. С течением времени законы в этой сфере неоднократно изменялись или заменялись другими, аналогичными. В последние десятилетия правительство Египта отдавало предпочтение системе натурального и ценового субсидирования как основного средства социального обеспечения.